Светофор Тимихалыча. Желтый цвет.

Очень часто Тимихалыч становился прозрачным, и все вокруг могли видеть его личный светофор. В его светофоре было всего 2 цвета – зеленый и красный. Сейчас в нем горел красный. Тимихалычу нужно было многое успеть, но вместо этого он сидел сиднем на пеньке (все лавочки заняты) и жалел себя.

Вспоминались детские годы. Божья коровка лезла по его сумке. Сумка его была стара и дырява. От этого Тимихалыч чувствовал себя ветхим, как пень, и древним, как само время. А так и было, между прочим. Он присутствовал во время создания мира, хоть пробыл с тех пор в долгом беспамятстве. Потом в один ясный день – как сегодня – он очнулся и с тех пор почти всегда был в сознании. Тот день был необычен. В тот день закончили установку Всеобщего светофора. Его впервые включили – и именно тогда Тимихалыч осознал. Что именно он осознал – не наше дело.

Вообще-то, Тимихалыч всегда был старым и дырявым, как его сумка, но это не отменяло хандры. Эк любит погоревать он всласть. Почесать хорошенько бровь. Потупить взор. Измерить себя в миллиметрах вширь.

В такие моменты, как сейчас, не мог он подать никому руки, не мог перевести старушку через дорогу, не мог поймать взгляд красавицы, не мог складывать слова в связные предложения. Потому он молчал. Молчал  и перераскладывал, словно пасьянсы, те планы, которые не получилось воплотить в реальность.  В обед он планировал покрасить забор в желтый, ярко-желтый, горячий цвет лета, но в магазине был только красный. Только красный помидор, ведь то был продуктовый магазин.

И так он сидел и вспоминал все свои недочеты, все свои упущения, вздыхал и медленно моргал, глядя на божью коровку, пока не загорелся зеленый.

И мир воспрял и взбудараженно  затанцевал. И было не остановить сей танец. А Тимихалыч, чей личный светофор был к тому же и Всеобщий, улыбался и шагал по тротуару и подмигивал встречным девушкам.